Допустимая сексуализация рекламы
блог между ног , реклама , художникТекст и иллюстрация: Блог между ног
Прежде чем прочитать всё нижеизложенное подумайте пару минут над заголовком. Что он значит? Нужна ли вообще сексуализация в рекламе? Если речь о рекламе кроссовок или свежемолотого кофе, то может быть и не нужна. Но как быть с рекламой товаров, непосредственно направленных на получение чувственного удовольствия? Кто определяет критерии допустимого, не оскорбляющего ни чувств, ни убеждений? И является ли решение этой задачки простым нахождением средней точки на прямом отрезке между двумя крайними состояниями: от порнографии до мусульманского запрета на образ тела?
Для меня, в моей работе, это – не праздный вопрос на помедитировать. Не вопрос на порассуждать о Новой Этике или традиционных религиях. Не повод сделать вовлекающую дискуссию в социальных сетях. Для меня вопрос допустимой сексуализации – это рядовой, ежедневный, актуальный вопрос, требующий конкретных решений и внятных ответов. Как, не объективируя тело, вызвать приятное возбуждение от созерцания визуального оформления? Как продать ощущение физической близости, не продавая тело? Как увеличить продажи своего клиента, не попав под санкции всё ужесточающейся цензуры или радикального активизма?
Эти задачи требуют очень конкретных ситуативных решений. Но вместо простых ответов, я расскажу вам несколько историй.
История первая
Я в своей мастерской. Делаю выкрасы – образцы самых разнообразных живописных клякс, чтобы после отсканировать их, сделать бесшовные текстуры для оформления сайтов, использования в вёрстке, цифровых обоях и так далее. Параллельно я переписываюсь с девушкой, с которой познакомился в романтическом приложении. Мы находимся в той стадии общения, когда она неожиданно начинает отправлять свои обнажённые фотографии, а я понимаю, что что-то должен отправить в ответ. Но на тот момент, дело было несколько лет назад, я – суть плотный клубок комплексов и самоедства по поводу своего тела и буквально его ненавижу. Немаловажный фактор: выросший в образцово-старорежимной семье с нулевой толерантностью, не знакомый с идеями сексуального просвещения и культурой секс-экспертов, я всё ещё в тот момент мыслю устойчивыми стереотипами о том, что женское тело – это красиво, а вот мужское – увы, что женщины, якобы, все поголовно возбуждаются от образов метонимических. То есть, когда нечто, никак по природе не связанное с сексуальностью, тем не менее, указывает на сексуальность косвенно. И чем больше амплитуда такой метонимии, тем сильнее сексуальное напряжение. Впрочем, единственное, что я могу добавить спустя годы к этому тезису: это убрать из фразы квантор всеобщности. Иногда это бывает так.
Проще говоря: в ответ на фотографии сисек я отправляю видеоролики, как густая вязкая золотая эмаль течёт по ладони, или как на коже запястья засыхает и трескается мраморно-белый грунт, как палец оставляет красный след на фактуре крупнозернённого холста. И это срабатывает! Через час она уже стоит в моей мастерской, а я созерцаю вживую всё то, что сохранилось в телефоне. Девушка оказывается яростной активисткой феминизма, и именно эти начавшиеся в ту ночь отношения с головой погружают меня в совершенно новый удивительный мир фем, ЛГБТ, квир, секс-просвета и товаров для взрослых.
Комментарий из дня сегодняшнего. С каждым годом жёсткость секс-цензуры в социальных сетях всё возрастает, создавая всё большие и большие трудности для бизнеса. Создатели визуального оформления вынуждены всё более изощрённо прибегать к иносказаниям. Но иносказания эти всё равно должны самым непосредственным чувственным образом воздействовать на покупателя. Чаще всего выбирается принцип метафоры, а не метонимии. Метафора в индустрии секс-игрушек – это заменить пенис кабачком, а вульву персиком. Пальцы, тыкающие во фрукты, презервативы на овощах – всё это примеры метафоры. Но, как бы визуально красиво это ни было снято, метафора в такой деликатной теме, как секс, вызывает скорее улыбку, чем приятное возбуждение. Заменить пенис баклажаном это примерно то же, что стишок про выборы: “голосуй, не голосуй, всё равно получишь фиг”. Метонимия же открывает необычайные просторы для чувственного допустимо сексуализированного контента в условиях ужесточающейся цензуры.
История вторая
Всё ещё, как специалиста по текстурам меня приглашают поработать на съёмках эротического музыкального клипа одной лесби-рок-группы. Режиссёр говорит, что планирует снять две версии клипа. Одну – допустимо сексуализированную, и другую, которую невозможно будет выложить на семейноориентированный видеохостинг. Второй версии, увы, не случилось. Но в первой, чтобы как-то преодолеть вынужденную невинность яростно-страстных постельных сцен, чтобы зритель буквально на себе и изнутри себя, прочувствовал проникновение и содрогание, режиссёр также решила прибегнуть к метонимии. Так на площадке оказался я: специалист по каплям, пятнам и подтёкам.
Профессиональные съёмки клипа, с большой съёмочной командой, с актёрами, с арендой дорогой студии и техники – это процесс, где всё должно быть высокоорганизовано. Поэтому я обустроил себе на площадке целую лабораторию: угол с ведрами краски разных оттенков и консистенции, шприцы, тампоны, кисти, вата – всё, чтобы любая прихоть могла быть исполнена в точности. А можно вот эта капля в крупном плане будет чуть более массивной и вязкой? Секунду. Вуаля!
История третья
Команда активисток от феминизма делает большой боди-арт проект, посвященный телесности. Делает при поддержке правительства Германии, буквально запрыгнув в последний вагон: уже на следующий год немецкий государственный фонд поддержки проектов про права человека ушёл из России в связи с законом об иностранных организациях. Главными героями проекта стали те, чья жизнь так или иначе связана с надломом телесности, с травмой тела. Это и люди, победившие расстройства пищевого поведения, и отстаивающие своё достоинство после трансгендерного перехода, и пережившие сексуальное насилие. Всего около десяти героев, пишущих монументальные холсты своими телами.
В этой команде горячих и пламенных борцов за всё хорошее в человеке, я – вновь приглашённый технический специалист. Это на высоких показах большого искусства, где комфорт модели условного Ива Кляйна имеет мало значения, или во время концептуальной фотосъёмки обнажённого тело в вязкой жиже, тело в самом прямом значении объективировано. Это на странных обнажённых рейвах, где сотни людей расписаны флуоресцентным акрилом, расписаны все, и потому все и так грязные, и можно просто отрываться под электронную музыку на танцполе.
Но когда речь о бережном проекте, в котором люди, пережившие травматический опыт, находят в себе смелость показать свою уязвимость, так просто не организуешь боди-арт. Моя задача сводилась к тому, чтобы сложный, высокоорганизованный потоковый процесс, крайне трудоёмкий и с большим количеством подводных камней, был максимально незаметен для главных героев – художников нашего проекта. Специально для них я разработал и сконструировал особый подиум и сменные картриджи-холсты, специально для них было найдено большое пустое пространство с ростовыми зеркалами и шаговой доступностью душевой комнаты, а каждое моё слово, сказанное им в момент консультации, подтверждено неоднократным прогоном всего процесса, снова и снова на себе. И, если я, например, говорил: «Избегайте любого попадания краски в уши», – это значит, что за несколько месяцев до я катался по полу от дикой боли в ушах, попытавшись рисовать всей головой, как кистью. Пробы и эксперименты. С тех самых пор в моей мастерской на стене живёт Алешенька – силуэт красочного отлипа моего тела - чпок.
Неудивительно, что в самый последний день, когда всё наконец было закончено, и последние декорации погрузили в грузовик, когда я наконец поставил для себя точку, моё тело моментально отказало, выстрелив в спину, и я не мог пошевелить ногами. Так что на порог нашего безопасного для всех участников пространства пришлось вызывать скорую для члена команды.
Комментарий из дня сегодняшнего. Эта история преломилась самым неожиданным образом. Я работаю художником на секс-вечеринках, близко общаюсь с организаторами нескольких брендов подобных мероприятий. И вот время от времени мне приходится давать своё неизменно неутешительное экспертное мнение по поводу какой-нибудь очередной тело-арт инициативы.
Происходит это, обычно, следующим образом. Некий перформер, искренне горящий идеей сексуализированного творчества, присылает организаторам свою идею на десяти страницах с эскизами: как красиво и чувственно он или она хотят красить людей где-нибудь в зоне для секса. Я внимательно читаю презентацию и задаю ряд технических вопросов к автору. Раз за разом оказывается, что при всей притягательности этой идеи, ни один из перформеров не готов взвалить на себя всю ответственность за организацию сложного и действительно комфортного для всех участников процесса. Ведь основной принцип хорошей секс-вечеринки – Safe space – безопасное и, что не менее важно, комфортное пространство.
История последняя
Наши дни. Present day – как напишут в блокбастере о захвате земли инопланетянами. Я живу тем, что рисую иллюстрации для секс-индустрии и секс-экспертов, сайтов с пометкой «18+», страниц в социальных сетях, придумываю принты на футболки для бдсм-щиков, статьи по дизайну в секс-индустрии начал писать тихонечко для крупного отраслевого портала, иногда участвую в каких-то странных на сторонний взгляд проектах, порой приходится побыть моделью для эротической фотосессии или на мастер-классе по болевым практикам. Впрочем, модель из меня так себе. А вот поверх фотографий приходится работать часто. Тоже своего рода боди-арт. Цензура. На некоторых фотоотчётах приходится придумывать метонимические формы (ну не баклажаны же, в самом деле, ставить) не только на соски и гениталии, но и на лица участников или иные узнаваемые признаки. Чем лучше продаёт площадка, чем жёстче на ней цензура. Что и говорить, если даже реалистичный белый фаллоимитатор, переделанный в логотип Первого канала (фаллоимитатор реалистичный «Эрнст» – модель из топ-9 секс-игрушек по версии Блога между ног), пришлось прикрыть мозаикой пикселей. Нет, конечно, большая часть рынка товаров для взрослых на сегодняшний день – это чудесные абстрактные формы, повторяющие анатомию, тайно внедрившихся в наше общество гуманоидов. Но ведь и все эти обычные жилистые гениталии тоже надо как-то реализовать.
И вот пылился, значит, в моём столе старенький реалистичный мастурбатор. Иногда бывает положишь перед собой гипсовый слепок вульвы любимого человека, возьмёшь в правую вот это чудо силиконовой мысли, и как будто рядом. Только вот пришла эта моя карманная радость в совершенную уже негодность, порвалась даже.
Быт мой, несмотря на весь этот ваш секс, со времени первой истории, не сильно изменился. Я, по-прежнему, большую часть времени сижу в мастерской и делаю образцы или проверяю живописные гипотезы, ищу приёмы для того или иного проекта, рисую и рисую. И вот держу я в руках эту вульву, а рядом ведро краски открытое. И ведь отличный был бы дизайн упаковки для реалистичных игрушек: чувственный и одновременно в меру абстрактный, в меру натуралистичный. Ч-ч-ч-пок!
К чему, собственно, вся эта лирика? Допустимо сексуализированная реклама – это не повод пофилософствовать, а конкретная техническая задача. Она может решаться через чувственную метонимию, через развитие техник боди-арта в рекламе, или через сюрреалистичные образы, или ещё десятком ожидающих своего открытия приёмов. Пока что в основном в той области, где это жизненно необходимый вопрос, в секс-индустрии, используют либо юмор (что прекрасно, но об этом я как-нибудь отдельно напишу), либо метафору, либо старорежимную эротику, которую новые этические нормы день за днём всё теснят и теснят на этом мнимом отрезке между порно и хиджабом. А решение не посередине, но вверх!
Комментарии (0)
Чтобы оставлять комментарии, необходимо авторизироваться.